ОБЗОР

судебной практики гарнизонных военных судов, подведомственных

Центральному окружному военному суду, по уголовным делам,

материалам досудебного и судебного производства,

а также по делам об административных правонарушениях

за первое полугодие 2022 г.

(ИЗВЛЕЧЕНИЕ)

Характер и причины основных ошибок, допущенных судами первой инстанции при рассмотрении уголовных дел и материалов досудебного производства, заключаются в следующем.

II. НЕСООТВЕТСТВИЕ ВЫВОДОВ СУДА ФАКТИЧЕСКИМ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ УГОЛОВНОГО ДЕЛА

В приговоре недопустимы альтернативные выводы о виде умысла, с которым совершено преступление.

Приговором Екатеринбургского ГВС Т. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Суд обоснованно сформулировал в приговоре вывод о том, что осужденный на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, имел косвенный умысел, поскольку, осознавая общественную опасность своих действий, предвидел последствия в виде возможного причинения этого вреда и, не желая его наступления, вместе с тем сознательно допускал вероятность таких последствий, относясь к возможности их наступления безразлично.

Однако далее в приговоре суд указал о том, что Т. "желал либо сознательно допускал" причинение его действиями тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Тем самым суд, вопреки собственному приведенному ранее правильному и однозначному выводу о косвенном умысле Т. на совершение преступления, допустил альтернативную возможность совершения подсудимым того же преступления с прямым умыслом, что противоречит установленным в ходе судебного разбирательства фактическим обстоятельствам.

Поскольку ошибочное признание Т. совершившим преступление с прямым умыслом могло повлечь необоснованное назначение ему судом первой инстанции более сурового наказания, суд апелляционной инстанции приговор изменил, исключив из него указание о желании подсудимого причинить тяжкий вред здоровью потерпевшего и смягчив назначенное наказание.

Ненадлежащая оценка судом доказательств и неполнота судебного следствия в части их исследования повлекли отмену приговора.

Приговором Уфимского ГВС М. признан виновным в дезертирстве и осужден по ч. 1 ст. 338 УК РФ.

Согласно требованиям ст. 87, 88, 297 и 307 УПК РФ и разъяснениям, изложенным в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 "О судебном приговоре", в приговоре должно получить оценку каждое из рассмотренных в суде доказательств, как подтверждающих выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащих этим выводам, а также вся их совокупность в целом. При этом суд обязан указать, по каким основаниям он принимает одни доказательства, признавая их достоверными, и отвергает другие.

Данные требования уголовно-процессуального закона и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ суд первой инстанции при постановлении приговора в отношении М. не выполнил.

Так, согласно протоколу судебного заседания М. фактически не признал себя виновным в неявке на службу с целью вовсе уклониться от ее прохождения, указание в приговоре о признании вины безосновательно.

В начале судебного следствия подсудимый действительно заявил о признании себя виновным в дезертирстве. Однако как на предварительном следствии, так и в ходе судебного разбирательства М. последовательно утверждал, что его неявка на службу носила временный характер и была обусловлена необходимостью оказания помощи матери, имеющей ряд заболеваний и лишившейся крова, ввиду чего он неоднократно безуспешно ходатайствовал перед командованием о предоставлении отпуска.

Эти утверждения подсудимого в ходе судебного разбирательства не проверены, в приговоре они, как и иные подтверждающие их доказательства, не приведены и не оценены.

Вместе с тем, результаты проверки и оценки доводов подсудимого могли существенно повлиять не только на выводы суда о квалификации содеянного М., но и на возможность применения в отношении него примечания к ст. 337 либо 338 УК РФ и освобождения от уголовной ответственности.

Ввиду изложенного окружным военным судом приговор отменен, а уголовное дело передано в тот же суд первой инстанции на новое судебное разбирательство иным составом суда.

При новом рассмотрении дела М. осужден по ч. 4 ст. 337 УК РФ, приговор в апелляционном порядке не обжалован.

III. КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Убытие военнослужащего без разрешения с места службы ошибочно квалифицировано как неявка в срок на службу без уважительных причин.

Приговором Челябинского ГВС проходящий военную службу по контракту Г. в том числе осужден по эпизоду уклонения от военной службы с 18 марта 2020 г. по 29 августа 2021 г. по ч. 4 ст. 337 УК РФ. В этой части содеянное суд квалифицировал как неявку в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше одного месяца.

Однако согласно изложенному в приговоре описанию преступного деяния по результатам судебного разбирательства суд установил, что Г. около 17 часов 18 марта 2020 г. без разрешения командования убыл из учебного центра, куда был прикомандирован на период расследования уголовного дела о других преступлениях, то есть самовольно оставил место службы.

Ввиду изложенного, в апелляционном порядке приговор изменен, содеянное Г. в указанной части переквалифицировано на самовольное оставление места службы продолжительностью свыше одного месяца.

Не может признаваться предметом взятки имущество, предоставленное не лично обвиняемому либо его родным или близким, в том случае, если указанные лица не извлекают из этого имущественную выгоду.

Приговором Пермского ГВС Б. осужден за совершение им как командиром воинской части преступлений, предусмотренных ч. 6 ст. 290 и п. "в" ч. 5 ст. 290 УК РФ, а также двух преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Квалифицируя содеянное по ч. 6 ст. 290 УК РФ, суд первой инстанции исходил их того, что договоренность Б. со взяткодателем включала в себя получение в качестве взятки как денег, так и имущества (различных строительных материалов и инструментов) на общую сумму 1600000 руб., то есть в особо крупном размере.

Однако, как следует из обвинительного заключения и правильно установлено судом первой инстанции по результатам судебного разбирательства, соглашаясь на совершение в пользу взяткодателя ряда действий, Б. определил, что за это взяткодатель приобретет определенные строительные материалы и инструменты, которые передаст воинской части для ее благоустройства.

При этом гарнизонным военным судом объективно установлено, что приобретенное взяткодателем имущество на сумму 648500 руб. действительно доставлено на территорию воинской части, где использовалось для ее благоустройства и обнаружено в ходе предварительного следствия. То есть данное имущество предоставлено взяткодателем не лично Б. либо его родным или близким, при этом доказательств того, что указанные лица извлекли из этого какую-либо имущественную выгоду, суду не представлено и в материалах уголовного дела не имеется.

Эти обстоятельства согласно разъяснениям, изложенным в п. 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях", исключали квалификацию содеянного Б. как получение взятки применительно к переданным воинской части материальным средствам.

Таким образом, поскольку величина полученного Б. как должностным лицом незаконного вознаграждения составила лишь крупный размер, суд апелляционной инстанции приговор изменил, содеянное Б. по эпизоду, квалифицированному по ч. 6 ст. 290 УК РФ, переквалифицировал на п."в" ч. 5 ст. 290 УК РФ и исключил из приговора указание о лишении осужденного воинского звания, которое тому было назначено в качестве дополнительного наказания по ч. 6 ст. 290 УК РФ.

Кроме того, по результатам рассмотрения данного уголовного дела ГВС пришел к выводам о том, что за взятки наряду с действиями, направленными в отсутствие на то законных оснований и разрешительных документов на создание и обеспечение благоприятных условий осуществления взяткодателем незаконной рубки лесных насаждений на территории воинских частей, Б. совершил бездействие в отношении пресечения этой незаконной рубки.

Однако вывод о совершении осужденным действий, направленных на разрешение и содействие незаконной рубке леса, противоречит выводу об одновременном совершении им же бездействия в отношении пресечения этой рубки, осуществлению которой сам Б. создал благоприятные условия.

Ввиду изложенного окружной военный суд применительно к каждому из двух инкриминированных Б. эпизодов взяток исключил из приговора указания о том, что данные незаконные вознаграждения им получены за бездействие в пользу взяткодателя.

Помимо этого, согласно обвинительному заключению имевшаяся у Б. договоренность с взяткодателем предусматривала получение обеих взяток:

-за совершение в пользу взяткодателя Б. действий, которые входили в его служебные полномочия,

-за его бездействие в пользу взяткодателя;

-за совершение в пользу взяткодателя другими лицами действий, которым Б. в силу своего должностного положения мог способствовать;

-за незаконные действия (бездействие) Б. в пользу взяткодателя.

При этом, как указано в обвинительном заключении, незаконность действий и бездействия Б. выражалась в том, что он предоставил и обеспечил возможность взяткодателю произвести вырубку лесных насаждений на территориях вверенных ему (Б.) воинских частей при отсутствии предусмотренных законом оснований и в нарушение требований законодательства (без соблюдения установленного порядка, без получения разрешения на рубку лесных насаждений для нужд обороны и без оформления договоров аренды лесного участка, купли-продажи лесных насаждений и иных документов).

Давая юридическую квалификацию содеянному Б. в указанной выше части, гарнизонный военный суд исключил один из инкриминированных обвинением квалифицирующих признаков получения взяток – незаконность действий осужденного, за которые эти взятки получены. (Как указано выше бездействие Б., за которое им якобы получены взятки, исключено из обвинения окружным военным судом в апелляционном определении.)

Этот вывод гарнизонного военного суда должным образом не мотивирован. Более того, приговор по этому вопросу содержит противоречивые выводы.

Так, исключая из обвинения Б. указанный квалифицирующий признак, суд первой инстанции сослался на то, что разрешающие взяткодателю рубку леса приказы командиров воинских частей изданы ими в рамках имеющихся у них служебных полномочий и последующей корректировке либо отмене, в том числе вышестоящими должностными лицами, не подвергались.

Вместе с тем, гарнизонный военный суд установил, что, принимая меры к изданию указанных приказов, Б. фактически разрешил рубку леса на территории воинских частей без обязательного согласования этого вопроса с уполномоченным на принятие соответствующего решения органом (Департаментом имущественных отношений Минобороны России).

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 6 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24, действия должностного лица, совершенные им с использованием служебных полномочий, но в отсутствие предусмотренных законом оснований или условий для их реализации, либо совершенные им единолично действия, которые могли быть осуществлены только по согласованию с другим органом, признаются незаконными.

Таким образом, изложенный в приговоре вывод суда об исключении из обвинения Б. квалифицирующего признака незаконности действий, за которые им получены взятки, является ошибочным, основан на неправильном применении уголовного закона и не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Поскольку суд второй инстанции был лишен возможности изменить приговор в этой части ввиду отсутствия процессуального повода для ухудшения положения осужденного, так как уголовное дело в апелляционном порядке рассмотрено по апелляционным жалобам стороны защиты, по уголовному делу в отношении председательствующего вынесено частное определение.

Существенность вреда, причиненного преступлением, относится к оценочным категориям, в связи с чем вывод суда относительно квалификации преступления по той или иной статье Особенной части уголовного закона на основании данного признака должен быть мотивирован в приговоре.

Приговором Екатеринбургского ГВС С. осужден в том числе за повлекший существенное нарушение охраняемых законом интересов государства служебный подлог (эпизод внесения заведомо ложных сведений в требования-накладные на выдачу бумаги), то есть за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 292 УК РФ.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 "О судебном приговоре", признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям, в которые входит и существенный вред, суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака.

Однако гарнизонным военным судом эти требования закона и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ не выполнены.

Квалифицируя данный эпизод содеянного С. по ч. 2 ст. 292 УК РФ по признаку существенности нарушения охраняемых законом интересов государства, суд указал лишь вид и цель нарушения – искажение бухгалтерской отчетности для создания излишков имущества, выведения его из оборота и сокрытия хищения.

При этом суд не привел обстоятельств, на основании которых признал существенным упомянутое нарушение, выражающееся во внесении в официальные документы сведений, искажающих отчетность. Ни в обвинительном заключении, ни в приговоре не указано, почему совершение С. служебного подлога с целью сокрытия растраты имущества на сумму 82240 руб., не образующей даже крупного размера хищения, расценивается как повлекшее существенное нарушение охраняемых законом интересов государства.

Таким образом, вывод суда о наличии в содеянном С. указанного оценочного признака не соответствует фактическим обстоятельствам дела, а приговор – требованиям ч. 4 ст. 7, ст. 299 и 307 УПК РФ, ввиду чего в апелляционном порядке приговор изменен, действия С. по упомянутому эпизоду переквалифицированы с ч. 2 ст. 292 УК РФ на ч. 1 ст. 292 УК РФ, а наказание, назначенное ему как за это преступление, так и по совокупности преступлений, смягчено.

IV. ошибки в назначении наказания

Если после вынесения судом приговора по делу будет установлено, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, совершенном им до вынесения приговора суда по первому делу, то в окончательное наказание в соответствии с ч. 5 ст.69 УК РФ засчитывается наказание, отбытое по первому приговору суда.

Данные положения ч. 5 ст. 69 УК РФ применяются и в том случае, когда назначенное по первому приговору наказание полностью отбыто (исполнено).

Приговором Уфимского ГВС от 25 апреля 2022 г. Т. осужден по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ за преступление, совершенное им в марте 2021 г., к штрафу в размере 50000 рублей.

При этом ранее Т. вступившим в законную силу приговором того же суда от 27 октября 2021г. осужден за преступление, совершенное в апреле 2021 г., с назначением наказания в виде штрафа в размере 50000 рублей, который оплачен 22 декабря 2021 г.

Таким образом, по приговору от 25 апреля 2022 г. Т. осужден за преступление, совершенное им до осуждения его по предыдущему приговору.

Согласно ч. 5 ст. 69 УК РФ если после вынесения приговора по делу будет установлено, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, совершенном им до вынесения приговора суда по первому делу, то окончательное наказание подлежит назначению в соответствии с ч. 2 либо 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений. При этом в окончательное наказание засчитывается наказание по первому приговору даже в том случае, когда оно отбыто либо исполнено подсудимым полностью (абз. 3 п.57 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 "О судебном приговоре").

Однако приведенные выше требования Общей части УК РФ и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ судом первой инстанции не соблюдены – при назначении Т. 25 апреля 2022 г. наказания суд не применил положения ч. 5 ст. 69 УК РФ и окончательное наказание по совокупности преступлений осужденному не назначил.

Данная норма Общей части уголовного закона применяется в случае полного отбытия либо исполнения осужденным наказания по приговору по первому делу, поскольку при назначении наказания по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ в окончательное наказание засчитывается наказание, отбытое (исполненное) по первому приговору суда.

Ввиду изложенного с учетом рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке только по апелляционной жалобе защитника, недопустимости ухудшения положения осужденного, а также того, что равенство размеров назначенных Т. штрафов (по 50000 руб.) являлось препятствием для применения принципа поглощения наказаний, окружным военным судом приговор от 25 апреля 2022 г. ввиду неправильного применения уголовного закона изменен путем зачета наказания в виде штрафа в размере 50000 руб., полностью исполненного Т. по приговору от 27 октября 2021 г.

При частичном сложении наказаний по совокупности преступлений окончательное наказание должно быть строже наиболее строгого из наказаний, назначенных за входящие в совокупность преступления.

Приговором Пермского ГВС Ё. осужден по совокупности четырех различных преступлений к окончательному наказанию, назначенному путем частичного сложения назначенных наказаний.

При этом за преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 135 и п."б" ч. 4 ст.132 УК РФ, наряду с основным наказанием в виде лишения свободы суд назначил Ё. дополнительное наказание в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с работой с несовершеннолетними, на срок 5 и 15 лет соответственно, а по совокупности преступлений окончательное дополнительное наказание этого вида назначил также на срок 15 лет.

Вместе с тем, в соответствии с требованиями ст. 69 УК РФ и разъяснениями, изложенными в п. 52 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", к числу общих правил назначения наказания по совокупности преступлений относится принцип, согласно которому окончательное наказание, назначаемое путем частичного или полного сложения, должно быть строже (больше по сроку или размеру) наиболее строгого из наказаний, назначенных за входящие в совокупность преступления.

Таким образом, суд первой инстанции не учел того, что размер окончательного дополнительного наказания, назначенного путем частичного сложения назначенных наказаний, должен составлять более 15 лет.

Ввиду изложенного, рассмотрев дело по апелляционному представлению прокурора, окружной военный суд приговор изменил, усилив окончательное дополнительное наказание путем увеличения его срока до 16 лет.

При назначении наказания по статьям Особенной части уголовного закона, предусматривающим возможность применения дополнительных наказаний по усмотрению суда, в приговоре следует указать основания их применения (либо неприменения) с приведением соответствующих мотивов.

В резолютивной части обвинительного приговора должны быть указаны не только вид, но и размер назначенного подсудимому наказания.

Приговором Саратовского ГВС Д. и еще четыре лица осуждены по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

При этом Д. назначено основное наказание в виде лишения свободы на определенный срок и дополнительные наказания в виде штрафа, а также лишения права занимать определенные должности.

Однако в нарушение требований п. 4 ст. 307 УПК РФ и разъяснений, изложенных в п. 59 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", в описательно-мотивировочной части приговора суд не мотивировал вывод о необходимости назначения Д. дополнительного наказания в виде штрафа, предусмотренного санкцией ч. 4 ст. 159 УК РФ в качестве альтернативного, а в резолютивной части приговора в нарушение требований п.4 ч. 1 ст.308 УПК РФ не указал срок другого дополнительного наказания – в виде лишения осужденного права занимать определенные должности.

Ввиду изложенного в апелляционном порядке приговор изменен путем исключения из него указаний о назначении Д. упомянутых выше дополнительных наказаний.

Назначение наказания в виде запрета занимать определенные должности должно быть обусловлено обстоятельствами совершенного преступления.

Приговором Самарского ГВС К. осужден по п. "а" и "б" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При этом осужденному, использовавшему при совершении преступления лишь организационно-распорядительные полномочия, наряду с основным наказанием назначено дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти.

Вместе с тем, согласно п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" запрещение занимать определенные должности должно быть обусловлено обстоятельствами совершенного преступления.

Ввиду изложенного, рассмотрев дело в апелляционном порядке, окружной военный суд приговор изменил, постановив считать К. лишенным права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением организационно-распорядительных полномочий.

Применение судом ч. 1 ст. 62 УК РФ влечет необходимость назначения срока или размера наказания, не превышающего двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

В качестве обстоятельства, смягчающего наказание, суд в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ вправе учесть раскаяние в содеянном. При наличии заявления подсудимого о раскаянии в содеянном непризнание этого обстоятельства смягчающим должно быть мотивировано в приговоре.

Указанным выше приговором Пермского ГВС в отношении Б. последнему за совершение преступления, предусмотренного п. "в" ч. 5 ст. 290 УК РФ (одного из входящих в совокупность), назначено наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет.

Между тем, ввиду применения судом первой инстанции положений ч.1 ст. 62 УК РФ такой срок наказания для подсудимого являлся максимальным. На основании ч. 2 ст. 61 УК РФ в качестве смягчающих судом учтены и другие обстоятельства, вследствие чего назначение Б. максимально строгого наказания являлось недопустимым.

Кроме того, в ходе судебного заседания в суде первой инстанции Б. заявил о раскаянии в содеянном, однако в приговоре суд не указал, почему это обстоятельство не учтено при назначении наказания в качестве смягчающего.

По изложенным основаниям в апелляционном порядке приговор изменен, на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ применительно к каждому из совершенных Б. преступлений в качестве смягчающего обстоятельства учтено его раскаяние в содеянном, а наказание, назначенное как за каждое преступление, так и по их совокупности смягчено.

Окончательное наказание по совокупности преступлений, являющихся покушениями на особо тяжкое преступление, назначается по правилам, предусмотренным ч. 2 ст. 69 УК РФ.

Положения ч. 2 ст. 62 УК РФ применяются только в случаях заключения с обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве.

Наличие у подсудимого тяжелых заболеваний в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ подлежит учету в качестве смягчающего обстоятельства.

Приговором Челябинского ГВС Я. осужден по ч. 3 ст. 30 и ч. 5 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 и п."г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, а К. – по ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.

При этом окончательное наказание по совокупности преступлений Я. назначено в соответствии с положениями ч. 3 ст. 69 УК РФ, хотя он осужден за покушения на особо тяжкие преступления, в связи с чем назначение ему окончательного наказания надлежало произвести по правилам, предусмотренным ч. 2 ст. 69 УК РФ.

Мотивируя решение о виде и размере наказания, назначаемого К., суд ошибочно указал о применении положений ч. 2 ст.62 УК РФ, устанавливающих порядок назначения наказания при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, хотя такое соглашение с К. не заключено.

Как установлено судом первой инстанции, Я. добровольно указал правоохранительным органам расположение тайников с наркотическими средствами, назвал соучастника, с которым планировал их сбыть, а также сообщил его местонахождение. Курков же добровольно указал места приобретения наркотических средств и их последующего хранения, сообщил иную информацию, позволяющую изобличить его и Я. в совершении преступления.

Согласно приговору, указанные выше действия подсудимых, последовавшие после совершения преступлений, суд на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ каждому из них учел в качестве смягчающих обстоятельств.

Вместе с тем, представление органам предварительного следствия такой информации имело существенное значение по делу и подлежало признанию активным способствованием раскрытию и расследованию преступлений, то есть смягчающим обстоятельством, предусмотренным п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, что ввиду отсутствия отягчающих обстоятельств обязывало суд применить положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Кроме того, вопреки разъяснениям, изложенным в п. 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", наличие у К. тяжелых заболеваний суд в качестве смягчающего обстоятельства не учел.

Ввиду изложенного в апелляционном порядке приговор изменен: на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ К. в качестве смягчающего обстоятельства учтено наличие тяжелых заболеваний; в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ применительно к каждому из совершенных подсудимыми преступлений смягчающим обстоятельством признано активное способствование их раскрытию и расследованию; применены в отношении каждого подсудимого положения ч. 1 ст. 62 УК РФ; исключено ошибочное указание о применении в отношении К. ч. 2 ст.62 УК РФ; наказания, назначенные К. и Я. за каждое преступление, а последнему – и окончательное наказание, назначенное на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, смягчены.

Отсутствие в приговоре решений о виде исправительного учреждения, в котором осужденному надлежит отбывать наказание, и о зачете в срок отбывания наказания времени фактического задержания лица повлекло изменение приговора.

Указанным выше приговором Челябинского ГВС, назначив Г. по совокупности преступлений окончательное наказание в виде лишения свободы, суд вопреки требованиям ст. 58 УК РФ не определил вид исправительного учреждения, в котором осужденному надлежит отбывать наказание.

Ввиду неправильного применения уголовного закона в апелляционном порядке приговор изменен. Поскольку Г. впервые осужден к лишению свободы в том числе за совершение тяжкого преступления, в соответствии с п."б" ч. 1 ст. 58 УК РФ ему назначено отбывание указанного наказания в исправительной колонии общего режима.

Кроме того, как следует из материалов дела и ничем не опровергнутых утверждений осужденного в заседании суда апелляционной инстанции, хотя протокол о задержании Г. составлен 2 сентября 2021 г., фактически он задержан 29 августа того же года и вплоть до избрания ему 3 сентября 2021 г. меры пресечения в виде заключения под стражу содержался в отделе полиции и военной комендатуре.

Однако суд первой инстанции в приговоре в нарушение требований ч. 3.1 ст. 72 УК РФ указанное время в срок отбывания основного наказания не зачел, что также устранено окружным военным судом при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке.

В случае применения ч. 6 ст. 15 УК РФ описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать мотивы принятия судом такого решения, а резолютивная часть приговора – само решение об изменении категории преступления на менее тяжкую с указанием измененной категории.

Приговором Саратовского ГВС К. осужден за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 134 УК РФ.

При назначении наказания суд смягчающими обстоятельствами признал явку К. с повинной и наличие у него малолетних детей, а также учел в качестве таковых признание подсудимым вины и раскаяние в содеянном, привлечение его к уголовной ответственности впервые, участие в боевых действиях и отсутствие отягчающих обстоятельств.

Совокупность перечисленных обстоятельств судом первой инстанции признана исключительной, существенно уменьшающей характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, ввиду чего с учетом данных о личности подсудимого, его поведения во время и после совершения преступлений, а также позиции потерпевшей стороны об отсутствии желания привлечь К. к уголовной ответственности, суд счел возможным, применив положения ч. 6 ст. 15 УК РФ, снизить категории совершенных преступлений с тяжких до средней тяжести.

Между тем, признав совокупность смягчающих наказание обстоятельств исключительной, существенно уменьшающей характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, при решении вопроса о снижении категории совершенных преступлений, суд первой инстанции одновременно с этим не усмотрел возможности для применения к К. положений ст. 64 УК РФ, хотя таковые имелись.

Поскольку основания для применения положений ст. 64 УК РФ и ч. 6 ст.15 УК РФ являются тождественными по основному критерию – степени общественной опасности преступления, то применение судом одной из этих статей противоречит неприменению одновременно другой.

Ввиду изложенного в связи с неправильным применением уголовного закона приговор в апелляционном порядке изменен, наряду с положениями ч. 6 ст. 15 УК РФ окружным военным судом применительно к каждому преступлению применены положения ст. 64 УК РФ и назначено более мягкое наказание, чем предусмотрено санкцией ч. 3 ст. 134 УК РФ.

Кроме того, при постановлении приговора суд, сделав в описательно-мотивировочной части вывод о необходимости изменения категории каждого из инкриминированных осужденным преступлений с тяжкого на преступление средней тяжести, вопреки разъяснениям, изложенным в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018г. № 10 "О практике применения судами положений части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации" в резолютивной части приговора не привел решения о применении по делу ч. 6 ст. 15 УК РФ.

По результатам апелляционного рассмотрения дела окружным военным судом это нарушение также устранено.

V. нарушения уголовно-процессуального закона

Судебное заседание для рассмотрения по существу уголовного дела, подлежащего рассмотрению без участия присяжных заседателей, должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения постановления о назначении такого судебного заседания.

Судьей Екатеринбургского ГВС 4 мая 2022 г. вынесено постановление о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания по уголовному делу в отношении Б., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 337, а также ч. 3 ст. 30 и п."г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ.

При этом в нарушение требований ч. 1 ст. 233 УПК РФ и разъяснений, изложенных в п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 52 "О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях", данное судебное заседание назначено на 24 мая 2022 г., то есть на двадцатые сутки со дня вынесения судьей постановления о его назначении.

Постановление сторонами не обжаловано и вступило в законную силу.

В настоящее время уголовное дело находится на рассмотрении в окружном военном суде в связи с обжалованием в апелляционном порядке постановленного по делу приговора.

Доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми, они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу приговора.

Приговором Пермского ГВС Ф. осужден по ч. 1 ст. 228 УК РФ к штрафу.

Согласно приговору Ф. незаконно приобрел предварительно оплаченное им посредством информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" с использованием подключенного к ней мобильного телефона наркотическое средство в значительном размере, которое затем до его обнаружения и изъятия сотрудником правоохранительного органа незаконно хранил для личного употребления в автомобильной аптечке своей машины.

В приговоре в обоснование вывода о причастности Ф. к приобретению наркотического средства приведены только его письменные объяснения и протокол опроса (содержание которых им в последующем не подтверждено), а также показания свидетеля – оперуполномоченного ФСБ России об обстоятельствах приобретения наркотиков подсудимым, которые он (оперуполномоченный) выяснил в ходе опроса Ф. и только со слов последнего.

Вместе с тем, согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания подозреваемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные этим подозреваемым в суде, не могли быть признаны допустимыми доказательствами.

Кроме того, участвовавший в проведении оперативно-розыскного мероприятия оперативный сотрудник применительно к этому может быть допрошен по уголовному делу в качестве свидетеля только по обстоятельствам проведения данного мероприятия при разрешении вопроса о допустимости его результатов в качестве доказательства, а не в целях выяснения содержания объяснений опрошенного в ходе такого мероприятия лица. В этой связи показания оперативного сотрудника относительно сведений, о которых ему стало известно из объяснений опрошенного им Ф., не могли использоваться в качестве доказательств виновности последнего.

Изложенное соответствует правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Определениях от 6 февраля 2004 г. № 44-О и от 19 июня 2012 г. № 1068-О.

Таким образом, поскольку получение объяснений и опрос Ф. произведены в отсутствие защитника, а сведения, о которых показал допрошенный в качестве свидетеля оперуполномоченный, стали известны последнему со слов Ф. в ходе упомянутого опроса, эти объяснения, протокол и показания свидетеля не отвечали требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законодательством к доказательствам по уголовному делу.

Иных доказательств незаконного приобретения Ф. наркотического средства в приговоре не приведено и в материалах уголовного дела не имеется.

Ввиду изложенного в апелляционном порядке приговор изменен, ссылка на указанные выше объяснения, протокол и показания свидетеля как на доказательства, а также указание о совершении Ф. незаконного приобретения наркотического средства из приговора исключены, ввиду уменьшения объема обвинения назначенное Ф. наказание смягчено.

Описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать исследованные судом доказательства, имеющие значение для правильной юридической квалификации содеянного.

Приговором Екатеринбургского ГВС С. осужден по ч. 1 ст. 135 УК РФ.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 "О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности", применяя закон об уголовной ответственности за совершение указанного выше преступления в отношении несовершеннолетних, судам следует исходить из того, что квалификация содеянного по ч. 1 ст. 135 УК РФ возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее возраста шестнадцати лет, специально указанного в диспозиции этой статьи.

Суд первой инстанции исследовал в судебном заседании заключение эксперта по результатам портретной судебной экспертизы, согласно которому по внешнему виду потерпевшей ее биологический возраст относится к подростковому "отроческому" периоду и находится в интервале 12-15 лет, то есть физическое развитие (конституция) потерпевшей соответствует ее возрасту. Однако в нарушение п. 2 ст. 307 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора это важнейшее доказательство, имеющее существенное значение для квалификации содеянного виновным по ч. 1 ст. 135 УК РФ, суд не привел.

По апелляционному представлению прокурора приговор ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона отменен с постановлением апелляционного приговора, в котором указанное выше доказательство приведено и оценено в совокупности с иными доказательствами по делу (вчастности с заключением по результатам комплексной амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы о том, что С. идентифицировал потерпевшую как девочку-подростка, а также с данными об уровне образования С., полученном жизненном опыте, условиях его жизни и воспитания, круге общения и о наличии у него дочери сходного с потерпевшей возрастного периода). На основании изложенного суд апелляционной инстанции пришел к выводу об осознании С. в момент совершения инкриминируемого ему деяния возраста потерпевшей и о квалификации содеянного им по ч. 1 ст. 135 УК РФ.

Рассмотрение в особом порядке уголовного дела, дознание по которому производилось в сокращенной форме, предусматривает исследование доказательств, указанных в обвинительном постановлении, которым суду в приговоре надлежит дать соответствующую оценку.

Приговором Самарского ГВС по результатам рассмотрения уголовного дела, дознание по которому производилось в сокращенной форме, А. в особом порядке, предусмотренном гл. 32.1 УПК РФ, осужден по ч. 1 ст. 175 УК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 226.9 УПК РФ по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, судебное производство осуществляется в порядке, установленном ст. 316 и 317 УПК РФ, с изъятиями, предусмотренными ст. 226.9 УПК РФ.

В соответствии с ч. 2 ст. 226.9 УПК РФ приговор по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, постановляется на основании исследования и оценки только тех доказательств, которые указаны в обвинительном постановлении, а также дополнительно представленных суду данных о личности подсудимого.

В нарушение указанных требований закона в приговоре доказательства совершения А. преступления не приведены и какой-либо оценки не получили.

Данный приговор не обжалован и вступил в законную силу, хотя при наличии соответствующего процессуального повода он по результатам рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке подлежал безусловной отмене.

Несоответствие протокола судебного заседания его аудиозаписи повлекло отмену приговора.

Приговором Пермского ГВС Г. осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Выводы о виновности Г. в совершении преступления основаны в том числе на приведенных в приговоре показаниях свидетеля Г., которые судом признаны допустимыми и достоверными доказательствами.

В силу ст. 240 УПК РФ выводы суда, изложенные в приговоре, постановленном в общем порядке судебного разбирательства, должны основываться на доказательствах, которые непосредственно исследованы в судебном заседании. Суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на имеющиеся в уголовном деле доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли своего отражения в протоколе судебного заседания (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 "О судебном приговоре").

Между тем, в приложенной к протоколу судебного заседания аудиозаписи допрос указанного свидетеля и ее показания не зафиксированы, хотя в протоколе, изготовленном на бумажном носителе, эти показания изложены.

Согласно ч. 1 ст. 259 УПК РФ в ходе каждого судебного заседания составляется протокол в письменной форме и ведется протоколирование с использованием средств аудиозаписи (аудиопротоколирование).

Несоответствие изготовленного в письменной форме протокола судебного заседания аудиопротоколу свидетельствует о несоблюдении судом обязательной к исполнению процедуры фиксации уголовного процесса.

Поскольку в отсутствие надлежащего протокола судебного заседания суд апелляционной инстанции был лишен возможности проверить достоверность изложенных в протоколе сведений, а также устранить допущенные нарушения, приговор ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона отменен, а уголовное дело передано на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда со стадии подготовки к судебному заседанию.

VI. ОШИБКИ, СВЯЗАННЫЕ С разрешением вопросов

о КОНФИСКАЦИИ, наложении (отмене) АРЕСТа на ИМУЩЕСТво И СУДЬБЕ ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Деньги, ценности и иное имущество, не являющиеся предметом взятки, а также фактически недополученные виновным в результате совершения преступления, не подлежат конфискации.

Упомянутым выше приговором Пермского ГВС в отношении Б. разрешены также вопросы о конфискации имущества и судьбе вещественных доказательств.

При этом решение о конфискации судом принято в отношении предметов взятки, к которым ошибочно отнесены переданные воинской части взяткодателем строительные материалы и инструменты, а также цепи для бензопил, использовавшихся для незаконной рубки леса.

Как установлено в ходе апелляционного рассмотрения дела, передача воинской части указанных строительных материалов и инструментов не подлежала квалификации по ст. 290 УК РФ. Данное имущество, так же как и цепи для бензопил, обвиняемому не принадлежало, вследствие чего оснований для конфискации этих предметов у суда первой инстанции не имелось.

В этой связи ввиду неправильного применения судом уголовного закона в апелляционном порядке приговор изменен и в этой части.

Так как на момент вынесения апелляционного определения у строительных материалов и инструментов отсутствовал законный владелец, а хранились они как вещественные доказательства по постановлению следователя на территории воинской части, окружной военный суд постановил на основании п. 6 ч.3 ст. 81 УПК РФ передать их в собственность государства в лице указанной воинской части.

Поскольку бывшие в употреблении цепи для бензопил не были истребованы сторонами и не представляли ценности, они окружным военным судом на основании п. 3 ч. 3 ст. 81 УПК РФ признаны подлежащими уничтожению.

Помимо этого, на основании ст. 104.1 и 104.2 УК РФ суд первой инстанции принял решение конфисковать у Б. деньги в сумме 1898500 руб.:

-900000 руб. (деньги в сумме 800000 руб., переданные лично осужденному, и потраченные посредником 100000 руб. на приобретение мобильного телефона для супруги Б., – по эпизоду на территории одной воинской части);

-648500 руб. (стоимость строительных материалов и инструментов по тому же эпизоду);

-350000 руб. (размер оговоренной взятки по эпизоду на территории другой воинской части).

Однако в соответствии с положениями ст. 104.1 и 104.2 УК РФ вопрос о конфискации может быть поставлен лишь в отношении денег и имущества, полученных в результате совершения преступления.

Поскольку окружным военным судом установлено, что строительные материалы и инструменты не являлись предметом взятки, а по второму эпизоду в качестве взятки из 350000 руб. фактически Б. получил 150000 руб., то стоимость указанного имущества, а также 200000 руб., которые несмотря на достигнутую договоренность не были получены Б. в связи с пресечением правоохранительными органами его противоправной деятельности, признаны судом апелляционной инстанции не подлежащими конфискации.

Ввиду изложенного приговор в этой части также изменен, с Б. постановлено взыскать в порядке конфискации денежные средства в сумме 1050000 руб. (900000 руб. + 150000 руб.).

Вопрос о вещественных доказательствах подлежит разрешению судом в соответствии с ч. 3 ст. 81 УПК РФ.

При определении срока, на который надлежит сохранить наложенный на имущество осужденного арест, суду следует учитывать все установленные приговором имущественные взыскания.

Приведенным выше приговором Пермского ГВС в отношении Ф. также разрешены вопросы о судьбе вещественных доказательств – мобильный телефон, использованный согласно обвинительному заключению при приобретении наркотического средства, признан подлежащим уничтожению, а паспорт принадлежащего подсудимому транспортного средства постановлено хранить при уголовном деле. Судом также сохранен до исполнения приговора в части взыскания штрафа арест, наложенный на указанное транспортное средство.

Однако помимо штрафа в размере 30 000 руб. приговором с осужденного постановлено взыскать процессуальные издержки в размере 50 289 руб. 50 коп., в связи с чем сохранение ареста лишь до исполнения приговора в части взыскания штрафа являлось недостаточным.

Поскольку в апелляционном порядке из обвинения исключено приобретение Ф. наркотического средства, основания для признания мобильного телефона средством совершения преступления отпали.

Кроме того, необходимость хранения при уголовном деле паспорта транспортного средства судом первой инстанции в приговоре не мотивирована.

В связи с изложенным окружным военным судом приговор изменен и в этой части – постановлено указанные вещественные доказательства возвратить законному владельцу, а наложенный на имущество осужденного арест сохранить до исполнения установленных приговором имущественных взысканий.

VII. ВОПРОСЫ РАССМОТРЕНИЯ МАТЕРИАЛОВ

ДОСУДЕБНОГО И СУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА

Уголовно-процессуальное законодательство не содержит ограничений в получении участниками досудебного производства копий документов, с которыми они ознакомлены по решению следователя.

В рамках расследования в отношении Б. уголовного дела, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ, подозреваемый и защитник следователем ознакомлены с протоколом допроса эксперта и постановлением о назначении дополнительной судебной медицинской экспертизы. По результатам ознакомления с данными процессуальными документами защитник заявил ходатайства о снятии с них копий за свой счет, в чем следователь отказал.

Постановлением судьи Пермского ГВС жалоба, поданная в порядке ст. 125 УПК РФ на отказ следователя, оставлена без удовлетворения.

Принимая такое решение, судья указал, что по смыслу ч. 7 ст. 53 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) и его защитник не вправе знакомиться с указанными выше материалами дела и снимать с них копии до окончания предварительного расследования.

Однако согласно положениям ч. 6 ст. 53 УПК РФ с момента вступления в уголовное дело защитник вправе знакомиться с документами, которые предъявлялись подозреваемому (обвиняемому), а положения ч. 7 ст. 53 УПК РФ не ограничивают защитника в снятии за свой счет копии с материалов уголовного дела, с которыми он ознакомлен следователем до окончания предварительного расследования.

Таким образом, поскольку следователем с указанными выше документами Б. и его защитник ознакомлены, ограничение их в праве снять копии с данных документов до окончания предварительного следствия создает необоснованные препятствия в доступе стороны защиты к соответствующей информации и осуществлению права подозреваемого на защиту.

Вместе с тем, так как на момент рассмотрения материалов досудебного производства в апелляционном порядке уголовное дело в отношении Б. поступило в суд для рассмотрения по существу, с учетом разъяснений, изложенных в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009г. № 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", окружной военный суд обжалуемое постановление судьи отменил, а производство по жалобе прекратил, разъяснив, что вопросы о признании незаконными или необоснованными решений и действий должностных лиц на стадии досудебного производства могут быть поставлены перед судом в ходе разбирательства уголовного дела по существу.

Описательно-мотивировочная часть постановления судьи по результатам рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ должна содержать выводы по всем поставленным в жалобе вопросам.

О месте, дате и времени судебного заседания подлежат извещению все лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением.

Постановлением судьи Самарского ГВС оставлена без удовлетворения жалоба, поданная в порядке ст. 125 УПК РФ А.

При этом в жалобе помимо прочего А. просила признать незаконными "действия руководителя следственного органа по осуществлению в отношении нее уголовного преследования", а также бездействие следователя в отношении прекращения ее уголовного преследования ввиду наличия другого постановления о прекращении уголовного дела за отсутствием в ее действиях состава преступления и отказа в восстановлении утраченных материалов уголовного дела.

Однако судья ни при подготовке жалобы к рассмотрению, ни в судебном заседании не уточнил у А., действия руководителя какого следственного органа (отдела, управления и т.п.) по осуществлению в отношении нее уголовного преследования она просит признать незаконными, и не дал в постановлении оценки ни этим требованиям заявителя, ни ее требованиям о признании незаконным бездействия следователя.

Кроме того, в силу положений ч. 3 ст. 125 УПК РФ судья обязан обеспечить своевременное извещение о месте, дате и времени судебного заседания заявителя, защитника, представителя и законного представителя, прокурора (участие которого согласно п. 8 ст. 37 УПК РФ является обязательным), руководителя следственного органа и следователя, осуществляющего расследование по делу, по которому принесена жалоба.

Подлежат извещению и иные лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением, в частности потерпевший.

В нарушение приведенной выше нормы закона судья рассмотрел жалобу заявителя без извещения и обеспечения права на участие в судебном заседании потерпевшей.

Ввиду изложенного в апелляционном порядке постановление в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона отменено с передачей материала на новое судебное рассмотрение.

Отказ в приеме сообщения о преступлении либо бездействие при его проверке являются самостоятельным предметом жалобы в порядке ст.125 УПК РФ независимо от того, вынесен ли по уголовному делу в отношении заявителя приговор.

Постановлением судьи Уфимского ГВС отказано в принятии в порядке ст. 125 УПК РФ жалобы А. на бездействие руководителя военного следственного отдела в отношении регистрации заявления о преступлении, совершенном сотрудником УФСБ России по Удмуртской Республике, и проведения по этому заявлению процессуальной проверки.

Принимая такое решение, судья исходил из того, что заявитель, будучи осужденным по уголовному делу, фактически оспаривает действия оперативного сотрудника, осуществлявшего оперативно-розыскные мероприятия в рамках предварительного расследования того же уголовного дела. В связи с этим судья А. разъяснил, что вопросы о признании незаконными имевших место на стадии досудебного производства решений и действий должностных лиц заявитель вправе поставить только при рассмотрении дела судом апелляционной или кассационной инстанции.

Между тем, такие выводы являются ошибочными.

Исходя из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Определении от 25 декабря 2008 г. № 876-О-О, положения ст. 125 УПК РФ прямо предусматривают право участников уголовного судопроизводства обжаловать в судебном порядке решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, и не предполагают произвольных действий правоприменителя, каким-либо образом ограничивающих это право.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ", в указанной процессуальной процедуре оспариванию также подлежат решения и действия (бездействие) должностных лиц, принятые на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, если они могут затруднить доступ граждан к правосудию. К таковым относятся в частности отказ в приеме сообщения о преступлении либо бездействие при его проверке.

Приходя к выводу о том, что заявитель обжалует действия должностного лица в рамках расследуемого в отношении него уголовного дела, ограничивая возможность задействования процедуры судебного контроля, судья суда первой инстанции не учел, что в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК РФ поводом для возбуждения уголовного дела, а следовательно, и для проведения доследственной проверки, служит заявление о преступлении, зарегистрированное в установленном законом порядке.

Однако в результате обжалованного бездействия руководителя следственного органа проверка по заявлению А., которая могла бы привести к принятию одного из решений, предусмотренных ч. 1 ст. 145 УПК РФ, не проводилась.

Ввиду изложенного постановление судьи как не отвечающее требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ в апелляционном порядке отменено, а материалы судебного производства по жалобе направлены на новое судебное рассмотрение в порядке, установленном ст. 125 УПК РФ, в тот же суд, но другим судьей со стадии принятия жалобы к рассмотрению.

В случае неподсудности жалобы суду, в который она подана в порядке ст. 125 УПК РФ, судье следует вынести постановление о возвращении данной жалобы подавшему ее лицу.

В соответствии с требованиями УПК РФ и разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ не предусмотрено направление по подсудности жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ.

Постановлением судьи Екатеринбургского ГВС обоснованно признана неподсудной этому суду жалоба, поданная защитником – адвокатом Ж. в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление следователя военного следственного отдела по Еланскому гарнизону от 30 декабря 2021 г. о возбуждении в отношении военнослужащего К. уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст.286 УК РФ.

Тем же постановлением судьи указанная жалоба направлена по подсудности в Нижнетагильский ГВС.

Однако, принимая решение о направлении жалобы по подсудности, судья не учел существо предусмотренной ст.125 УПК РФ процедуры, которое заключается в максимально оперативном разрешении жалоб, подаваемых именно на те действия (бездействие) и решения должностных лиц органов предварительного расследования и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

Поскольку возможности исполнения постановления о направлении по подсудности жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, ранее вступления этого постановления в законную силу уголовно-процессуальный закон не предусматривает, принятие такого решения не способствует оперативности разрешения поданной жалобы, ввиду чего является незаконным.

С учетом изложенного, установив неподсудность указанной жалобы Екатеринбургскому ГВС, судье надлежало вынести постановление о возвращении данной жалобы подавшему ее лицу.

При исчислении срока заключения под стражу учитываются сутки, которыми начинается течение этого срока; в него засчитывается время, на которое лицо было задержано в качестве подозреваемого.

Постановлением заместителя председателя Пермского ГВС по результатам рассмотрения ходатайства следователя об избрании меры пресечения в отношении Д. последний заключен под стражу на 1 месяц 10 суток, то есть "по 10 марта 2022 г.".

При этом судьей не учтено, что несмотря на составление протокола о задержании 28 января 2022 г. Д. фактически задержан 27 января 2022 г.

В соответствии со ст. 128 УПК РФ по общему правилу при исчислении сроков в уголовном судопроизводстве те сутки, которыми начинается течение срока, во внимание не принимаются. Однако данное общее правило не применяется при исчислении сроков содержания под стражей.

Так, согласно разъяснениям, изложенным в п. 19 и 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий", течение срока содержания под стражей начинается в день заключения лица под стражу на основании судебного решения об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения, в этот срок в том числе засчитывается время, на которое лицо было задержано в качестве подозреваемого.

С учетом этих разъяснений, а также фактического задержания Д. 27 января 2022 г. окончание установленного срока содержания его под стражей приходилось на 24 часа 8 марта 2022 г., а не "по 10 марта 2022 г.".

Ввиду изложенного суд апелляционной инстанции обжалуемое постановление изменил, исправив ошибку в установлении Д. даты окончания срока содержания под стражей.

Кроме того, примененная судьей формулировка "по 10 марта 2022 г." исключала однообразное понимание судебного постановления, поскольку допускала возможность исчисления окончания установленного судьей срока содержания под стражей и в 24 часа 9 марта 2022 г.

***

Аналогичная ошибка допущена судьей Екатеринбургского ГВС при рассмотрении ходатайства следователя об избрании меры пресечения в отношении обвиняемого С., который постановлением судьи заключен под стражу на 1 месяц 26 суток, то есть "по 23 марта 2022 г.".

Поскольку С. задержан 23 января 2022 г., окончание установленного срока содержания его под стражей приходилось на 24 часа 20 марта 2022г.

В связи с распространенностью подобных ошибок окружной военный суд подтверждает ранее данные по этому поводу рекомендации и предлагает использовать следующую формулировку в судебных решениях: "по (заключительная дата) включительно", например: "срок содержания под стражей в отношении ФИО продлить (установить) на 1 (один) месяц, а всего до 5 (пяти) месяцев, то есть по 23 марта 2022 г. включительно"

VIII. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО ДЕЛАМ

ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ

VIII-2. Основные ошибки, допущенные при рассмотрении дел

об административных правонарушениях

При наличии смягчающих обстоятельств назначение максимального административного наказания не отвечает принципу соразмерности и требованиям ст. 4.1 КоАП РФ.

Судьей Пензенского ГВС вынесено постановление о назначении А. по ч. 4 ст. 12.2 КоАП РФ административного наказания в виде лишения права управления транспортными средствами на срок 1 год.

Согласно ч. 2 ст. 4.1 КоАП РФ при назначении административного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущественное положение, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность.

Признав в качестве смягчающего административную ответственность обстоятельства наличие у А. на иждивении двух малолетних детей, судья назначил ему наказание в виде лишения права управления транспортными средствами на максимальный срок - 1 год, не приведя в постановлении мотивов принятия такого решения.

Решением судьи окружного военного суда ввиду допущенных нарушений общих правил назначения административного наказания, основанных на принципах справедливости, соразмерности и индивидуализации ответственности, постановление изменено, срок назначенного А. наказания снижен до 9 месяцев.

Административная ответственность за управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии алкогольного опьянения, наступает лишь при условии, если такие действия не содержат уголовно-наказуемого деяния.

С. постановлением судьи Челябинского ГВС от 26 ноября 2021 г. признан виновным в совершении 16 октября 2021 г. административного правонарушения, предусмотренного ст. 12.8 КоАП РФ.

Однако управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, влечет административную ответственность по ч. 1 ст.12.8 КоАП РФ только в случае, если такие действия не содержат уголовно наказуемого деяния.

Как установлено окружным военным судом, постановлением мирового судьи судебного участка № 1 Сосновского района Челябинской области от 26 июля 2021 г., вступившим в законную силу 12 октября того же года, С. признан виновным в совершении 19 мая 2021 г. административного правонарушения, предусмотренного ст. 12.8 КоАП РФ.

Будучи лицом, подвергнутым к административному наказанию, С. 16 октября 2021 г. вновь в нарушение п. 2.7 ПДД РФ управлял автомобилем в состоянии опьянения, о чем сотрудниками ДПС составлен протокол об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ.

За управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения, ч. 1 ст. 264.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 10.4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", в силу ст. 4.6 КоАП РФ лицо считается подвергнутым административному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.

При таких обстоятельствах в действиях С. по состоянию на 16 октября 2021 г. усматривались признаки уголовно наказуемого деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 264.1 УК РФ, в связи с чем на основании п. 3 ч. 1.1. ст. 29.9 КоАП РФ решением судьи окружного военного суда постановление судьи ГВС отменено, а производство по делу прекращено.

Пересечение линии разметки 1.1 без выезда на полосу, предназначенную для встречного движения, не образует состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ.

О. постановлением судьи Саратовского ГВС признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 12.15 КоАП РФ, выразившегося в том, что он, двигаясь по дороге с двусторонним движением, при наличии на проезжей части линии дорожной разметки 1.1 (Приложение № 2 к Правилам дорожного движения РФ (далее – ПДД РФ), разделяющей транспортные потоки противоположных направлений, совершил в нарушение требований п. 1.3 и п. 9.1 (1) ПДД РФ обгон транспортного средства с выездом на сторону дороги, предназначенную для встречного движения транспортных средств, чем повторно совершил административное правонарушение, предусмотренное ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ.

Однако указанные выводы судьи не подтверждались имеющимися в материалах дела доказательствами.

Так, из исследованной судьей окружного военного суда видеозаписи, на которой зафиксированы обстоятельства произошедшего, и схемы данного участка дороги усматривалось, что автомобиль под управлением О. обгон не совершал, поскольку в зоне действия дорожного знака 5.15.4, обозначающего начало участка средней полосы трехполосной дороги, предназначенного для движения в данном направлении, перестроился с пересечением дорожной разметки 1.8, обозначающей границу между полосой разгона или торможения и основной полосой проезжей части, на полосу движения в этом же направлении, без выезда на проезжую часть дороги, предназначенную для встречного движения, по которой совершил опережение попутно движущегося транспортного средства.

При этом дорожная разметка 1.1 (Приложение № 2 к ПДД РФ) на данном участке дороги, которую пересек автомобиль под управлением О., не разделяет транспортные потоки противоположных направлений, а обозначает границы полос движения в попутном направлении в опасном месте. При этом автомобиль под управлением О., после опережения попутно движущегося транспортного средства, в нарушение дорожной разметки 1.18, и дорожного знака 5.15.4, согласно которым с занимаемой им полосы движения был разрешен лишь поворот налево, совершил перестроение на крайнюю правую полосу движения с пересечением слева направо линии дорожной разметки 1.1, которую пересекать запрещено. При завершении перестроения автомобиль О. на проезжую часть, предназначенную для встречного движения, не выезжал и линий дорожной разметки, разделяющих транспортные потоки противоположных направлений, не пересекал.

При таких обстоятельствах вывод судьи ГВС о нарушении О. п.9.1 (1) ПДД РФ являлся ошибочным.

Поскольку ч. 4 ст. 12.15 КоАП РФ установлена административная ответственность за выезд в нарушение Правил дорожного движения на полосу, предназначенную для встречного движения, а доказательств выезда О. на полосу, предназначенную для встречного движения, материалы дела не содержали, в его действиях отсутствовал состав как данного административного правонарушения, так и состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 12.15 КоАП РФ.

При этом действия О. подлежали квалификации по ч. 1 ст. 12.16 КоАП РФ, которой установлена административная ответственность за несоблюдение требований, предписанных дорожными знаками или разметкой проезжей части дороги.

Ввиду изложенного постановление судьи ГВС отменено, а производство по делу прекращено ввиду истечения срока давности привлечения к административной ответственности.

Анализ изложенных в Обзоре судебных ошибок и иных недостатков позволяет сделать вывод о том, что подавляющего их большинства можно было бы избежать при условии более ответственного отношения отдельных судей к исполнению обязанностей по отправлению правосудия, твердого знания и правильного применения ими норм действующего законодательства, а также внимательного изучения примеров судебной практики по конкретным делам и подготовленных Верховным Судом РФ, Судебной коллегией по делам военнослужащих Верховного Суда РФ, Кассационным военным судом и окружным военным судом обзоров и справок о судебной работе.

Много ошибок допущено судьями, которые в силу непродолжительного стажа не имеют твердых навыков самостоятельной работы и нуждаются в оказании им действенной методической помощи со стороны руководителей судов.

В связи с этим председателям гарнизонных военных судов необходимо надлежащим образом организовать юридическую учебу, уделяя особое внимание оказанию методической помощи судьям, имеющим незначительный опыт работы и особенно впервые назначенным на должность, а также совершенствовать навыки в анализе практики рассмотрения судебных дел и качества изложения судебных постановлений.

Центральный окружной военный суд